И вначале было слово, и слово было у Бога, и слово было – Дурак. И что делать с ним, Бог не знал. Ибо в совершенстве своём забыл значение его. Что-то невыразимо давно прожитое, но бесконечно притягательное…
И решил Бог вспомнить. И игру задумал. Пять дней строил площадки игровые, замысловатые. А на шестой день создал игрока главного и имя ему дал Адам-Дурак.
И ходил Дурак по местам божьим дурак-дураком. Чем заняться, не знал. Оттого такая тоска на Бога накатила, что не выдержал он, подвел Адама-Дурака к дереву и пальцем ткнул.
– Не ешь с него, – сказал, – не будь дураком. А то выгоню.
– Куда? – заинтересовался Дурак.
– Куда-куда… – растерялся Бог. – Уж найду куда. Ты, главное – не ешь.
И спрятался сам. И ждать начал. И ждал он не долго. Ибо был бы Дурак дураком последним, если б не понял, чего Бог ждёт от него. И съел Адам-Дурак яблоко из уважения к нему.
И не стало Дурака. И остался Адам как сиротинушка…
И осерчал Бог, радостно потирая руки от удачно сделанного хода. И выгнал Адама.
И молвил напоследок: «Без Дурака не возвращайся. Не пущу».
И завертелась свистопляска.
И пошла игра.

«Крыша над головой мешает людям расти», — говорит Ежи Лец. «Поэтому да здравствует «крышесъезд»!»—радостно провозглашает Дурак.

То есть любой рост, в том числе и духовный, делается возможным лишь при условии непрерывной переоценки ценностей, долго казавшихся незыблемыми, и периодического отказа от устоявшихся взглядов, принципов и законов. Именно поэтому Дурак становится не чем иным, как ключом к обновлению нашего Мира, а смех Дурака — паролем для прохода в новое, ещё не освоенное измерение человеческого существования.

Вот и оказывается, что испокон веков Дурак был совершенно необходим для поддержания здоровья социума, для его периодического обновления. Появляясь в разные времена и в разных странах в обличьях Шута, Паяца, Скомороха, Петрушки, Полишинеля, Панча, Пульчинелло или Карагеза — Дурак всегда оставался на границе двух Миров —
Читать дальше →